Утверждено

Президиумом

Волгоградского областного суда

7 сентября 2022 года

 

ОБЗОР

СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ

СУДЕБНОЙ КОЛЛЕГИИ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ

ВОЛГОГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ЗА ВТОРОЙ КВАРТАЛ 2022 ГОДА

 

Вопросы применения норм материального права

 

Гражданско-правовые споры

 

1. Одним из юридически значимых обстоятельств по делу о признании гражданина безвестно отсутствующим является установление судом наличия каких-либо сведений о месте пребывания отсутствующего лица за последний год перед рассмотрением дела в суде. Неустановление судебным приставом-исполнителем места нахождения должника в ходе исполнительного розыска при условии, что не имеется иных доказательств, с неопровержимостью подтверждающих отсутствие гражданина в течение года в месте его жительства и отсутствие сведений о его месте пребывания, не может служить основанием для признания гражданина безвестно отсутствующим.

Б. обратилась в суд с заявлением в интересах несовершеннолетних П.К. и П.Р. о признании безвестно отсутствующим П.А.

Свои требования мотивировала тем, что в период с 28 августа 2004 года по 20 февраля 2016 года она состояла в зарегистрированном браке с П.А., от которого имеет двоих несовершеннолетних детей: П.К. и П.Р.

22 марта 2016 года в отношении П.А. было возбуждено исполнительное производство о взыскании алиментов.

У П.А. образовалась задолженность по алиментам, размер которой по состоянию на 10 сентября 2021 года составляет 947886 рублей 04 копейки.

06 сентября 2019 года судебным приставом – исполнителем в отношении должника было заведено розыскное дело, однако в результате проведенных розыскных мероприятий место нахождения должника не было установлено.

П.А. отсутствует по месту жительства и регистрации свыше одного года, место его пребывания не известно.

Признание П.А. безвестно отсутствующим необходимо заявителю для назначения сыновьям пенсии по случаю потери кормильца.

Ссылаясь на данные обстоятельства, просила суд признать П.А. безвестно отсутствующим с 01 апреля 2018 года.

Решением Светлоярского районного суда Волгоградской области от 28 декабря 2021 года с учетом дополнительного решения того же суда от 21 февраля 2022 года заявление Б. было удовлетворено, П.А. признан безвестно отсутствующим с 01 апреля 2018 года.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции по апелляционной жалобе Государственного учреждения - Отделение Пенсионного фонда Российской Федерации по Волгоградской области, так как дело рассмотрено судом с нарушениями норм материального и процессуального права.

В соответствии со статьей 42 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) гражданин может быть по заявлению заинтересованных лиц признан судом безвестно отсутствующим если в течение года в месте его жительства нет сведений о месте его пребывания.

В Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 7 ноября 2013 года № 1733-О отмечено, что институт признания гражданина безвестно отсутствующим – это удостоверение в судебном порядке факта длительного отсутствия гражданина в месте его постоянного жительства, если оказались безуспешными меры по установлению места его пребывания и получению каких-либо сведений о нем. Данный институт процессуального права имеет целью предотвращение как для самого гражданина, о месте пребывания которого нет сведений в его месте жительства, так и для других лиц, в том числе имеющих право на получение от него содержания, для которых от признания гражданина безвестно отсутствующим зависит реализация определенных социальных гарантий – негативных последствий такого отсутствия в имущественной и неимущественной сфере.

Таким образом, по данному делу юридически значимым обстоятельством применительно к статье 42 ГК РФ являлось выяснение судом вопроса об отсутствии в месте жительства гражданина сведений о месте его пребывания, а также сроки отсутствия указанных сведений (не менее года).

Предмет доказывания по делу включает установление места жительства П.А., отсутствие его в этом месте жительства и сведений о его месте пребывания в течение года, принятие заявителем мер по его розыску, невозможность установления места нахождения данного гражданина, существование обстоятельств, дающих основание полагать, что лицо может умышленно скрываться, в частности, находится в розыске, наличие правовой заинтересованности лица, подающего заявление о признании гражданина безвестно отсутствующим, и наличие материально-правовых отношений между заявителем и гражданином, в отношении которого ставится вопрос о признании его безвестно отсутствующим и т.п.

Как установлено судом, заявитель Б. и П.А. являются родителями несовершеннолетних П.К. и П.Р.

Судебным  приказом мирового судьи судебного участка № 47 Волгоградской области от 18 марта 2016 года с П.А. в пользу Б. взысканы алименты на содержание несовершеннолетних детей П.К. и П.Р. в размере 1\3 части всех видов заработка и (или) иного дохода ежемесячно, начиная с 14 марта 2016 года и до совершеннолетия детей.

22 марта 2016 года Светлоярским РО УФССП по Волгоградской области возбуждено исполнительное производство № 9233/16/34027-ИП в отношении П.А. о взыскании с него алиментов на основании исполнительного листа № 2-47-239/2016 от 18 марта 2016 года.

На основании постановления судебного пристава-исполнителя от 06 сентября 2020 года заведено розыскное дело № 76/34/27/19 в отношении П.А. в связи с отсутствием сведений о его месте нахождении.

В ходе розыскных мероприятий направлены запросы в регистрирующие и контролирующие органы на получение сведений о зарегистрированных автотранспортных средствах на имя должника, запрос в архив отдела ЗАГС, ГУ МВД России по Волгоградской области, Информационный центр ГУ МВД России по Волгоградской области, бюро регистрации несчастных случаев ГУ МВД России по Волгоградской области, ОМВД России по Светлоярскому району Волгоградской области, Военный комиссариат Волгоградской области по Красноармейскому и Светлоярскому районам г. Волгограда, ГБУЗ «Светлоярская ЦРБ», ООО «Т2Мобайл», Астраханскую таможню, ЗАО «Сирена-Трэвел».

Как следует из акта совершения исполнительных действий судебного пристава-исполнителя Светлоярского РО УФССП по Волгоградской области от 27 августа 2021 года, П.А. не проживает по адресу регистрации.

Согласно сообщению архива отдела ЗАГС администрации Светлоярского муниципального района Волгоградской области № 50 от 11 февраля 2020 года в архивном отделе запись о смерти П.А. отсутствует.

Из сообщения главного врача ГБУЗ «Светлоярская центральная районная больница» следует, что П.А. по настоящее время за медицинской помощью не обращался.

Согласно сведениям ООО «Т2Мобайл» абонентские номера зарегистрированные на имя П.А. по состоянию на 16 декабря 2021 года в сети ООО «Т2 Мобайл» отсутствуют.

Согласно сообщению отдела МВД России по Светлоярскому району Волгоградской области от 18 мая 2021 года по заявлению Б. по факту розыска бывшего мужа П.А. проведена проверка, в возбуждении уголовного дела отказано в связи с отсутствием события преступления.

Розыскного дела по факту отсутствия П.А. по месту его жительства уполномоченными органами не заводилось.

Из ответа ООО «Сирена Трэвел» от 21 ноября 2021 года следует, что по паспорту на имя П.А., неоднократно приобретались авиабилеты на самолет 25 января 2018 года из г. Москвы до п. Сабетта и 26 марта 2018 года из п. Сабетта до г. Москвы.

Удовлетворяя заявление Б., суд первой инстанции счел установленным факт отсутствия данных о месте пребывания П.А. с апреля 2018 года, а также исходил из того, что признание безвестно отсутствующим П.А. необходимо заявителю для получения пособия на несовершеннолетних детей.

При этом суд первой инстанции пришел к выводу о том, что судебным приставом-исполнителем в рамках исполнительного розыска проведены процессуальные действия по установлению местонахождения должника П.А., перечень которых, по мнению суда, является необходимым и достаточным.

Судебная коллегия не согласилась с таким выводом суда первой инстанции, поскольку он сделан без учета всех обстоятельств, имеющих значение для разрешения настоящего спора.

Так одним из юридически значимых обстоятельств по данному делу являлось выяснение судом вопроса о наличии каких-либо сведений о месте пребывания П.А. за последний год перед рассмотрением настоящего дела в суде.

В соответствии со статьей 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ), содержание которой следует рассматривать в контексте с положениями пункта 3 статьи 123 Конституции Российской Федерации, статьи 12 ГПК РФ, закрепляющих принцип состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основании своих требований и возражений, если это не предусмотрено федеральным законом.

Применительно к положениям статьи 56 ГПК РФ доказательств совершения должных мер по установлению сведений о месте пребывания П.А. за последний год заявителем в материалы дела не представлено.

Из материалов дела следует, что в рамках розыскного дела службой судебных приставов не определен круг родственников и знакомых П.А., и не проведен их опрос в целях установления возможного местонахождения должника, не проверялась информация о возможных обращениях П.А. через Единый портал государственных и муниципальных услуг за предоставлением каких-либо услуг.

В материалах дела также нет каких-либо сведений и от судебного пристава-исполнителя о том, что он проводил конкретные действия, направленные на установление возможного места пребывания П.А.

Кроме того, в материалах дела имеются сведения о наличии в региональной базе Центра ПФР по выплате пенсий в Волгоградской области данных на застрахованное лицо П.А., где отражены сведения, составляющие пенсионные права для включения в индивидуальный лицевой счет, представленные в том числе и следующим страхователем – ООО «СМАРТ», в котором П.А. осуществлял трудовую деятельность в 2018 году.

Однако судебным приставом-исполнителем не проведены меры по розыску должника, с учетом данных сведений.

В соответствии с пунктом 2 статьи 12 Федерального закона от 21 июля 1997 № 118-ФЗ «Об органах принудительного исполнения Российской Федерации» судебный пристав-исполнитель имеет право объявлять розыск должника, его имущества или розыск ребенка.

Согласно пункту 1.1 статьи 65 Федерального закона от 2 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» под исполнительным розыском должника, его имущества или исполнительным розыском ребенка понимаются проводимые судебным приставом-исполнителем, на которого возложены функции по розыску, предусмотренные настоящей статьей исполнительно-разыскные действия, направленные на установление местонахождения должника, имущества должника или местонахождения ребенка.

Таким образом, судебный пристав-исполнитель в рамках своих полномочий имеет право объявлять розыск должника и проводить разыскные мероприятия в отношении должника и его имущества в рамках действующего законодательства.

При производстве розыска судебный пристав-исполнитель вправе совершать исполнительные действия, предусмотренные настоящим Федеральным законом, а также проводить следующие исполнительно-разыскные действия: запрашивать из банков данных оперативно-справочной, разыскной информации и обрабатывать необходимые для производства розыска персональные данные, в том числе сведения о лицах и об их имуществе, проверять документы, удостоверяющие личность гражданина, если имеются основания полагать, что он и (или) его имущество находятся в розыске или он удерживает ребенка, находящегося в розыске, осуществлять отождествление личности, опрашивать граждан, наводить справки, изучать документы, осматривать имущество, обследовать помещения, здания, сооружения, участки местности, занимаемые разыскиваемыми лицами или принадлежащие им, а также транспортные средства, принадлежащие указанным лицам. (часть 10 статьи 65 Федерального закона № 229-ФЗ от 2 октября 2007 года «Об исполнительном производстве»).

Частью 16 статьи 65 Федерального закона № 229-ФЗ от 2 октября 2007 года «Об исполнительном производстве» предусмотрено, что если после проведения исполнительно-разыскных действий по розыску должника по исполнительному документу, содержащему требование о взыскании алиментов, в течение одного года со дня получения последних сведений о должнике не установлено его место нахождения, судебный пристав-исполнитель, осуществляющий розыск, информирует взыскателя о результатах проведенных исполнительно-разыскных действий и разъясняет взыскателю его право обратиться в суд с заявлением о признании должника безвестно отсутствующим.

Данная норма указывает на обязанность судебного пристава-исполнителя информировать взыскателя о результатах проведенных исполнительно-разыскных действий и разъяснять право обратиться в суд с заявлением о признании должника безвестно отсутствующим, но не означает обязанность суда удовлетворить такое заявление лишь при установлении факта отсутствия положительного результата исполнительно-разыскных действий.

Само по себе неустановление судебным приставом-исполнителем места нахождения должника в ходе исполнительного розыска (по ответам контролирующих и регистрирующих органов на запросы судебного пристава-исполнителя в соответствии со справкой от 24 августа 2021 года) в условиях, когда не имеется иных доказательств, с неопровержимостью подтверждающих отсутствие гражданина в течение года в месте его жительства и отсутствие сведений о его месте пребывания, не может служить основанием для удовлетворения требований Б.

В рамках настоящего дела заявителем не было представлено достаточных доказательств, подтверждающих, что в течение года отсутствуют сведения о месте пребывания, фактическом месте жительства П.А., а сам по себе факт его нахождения в розыске в рамках исполнительного производства не является бесспорным доказательством безвестного отсутствия, как то подразумевается действующим законодательством, поскольку признанию безвестного отсутствия предшествует определенная система разыскных мер.

Сам по себе факт объявления гражданина в розыск в связи с возбуждением в отношении него исполнительного производства без оценки сведений, добытых в результате такого розыска, не может служить основанием для удовлетворения заявления.

Нахождение П.А. в розыске по исполнительному производству бесспорно о его безвестном исчезновении не свидетельствует, поскольку судебным приставом-исполнителем не предпринят комплекс исчерпывающих мер для установления места нахождения должника. При этом заявителем действия (бездействия) судебного пристава-исполнителя не обжаловались.

Из предоставленных заявителем документов, в том числе постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 18 мая 2021 года, не следует, что приняты все меры к установлению места нахождения П.А. и вопреки принятым мерам место его нахождения не установлено.

Наличие у П.А. задолженности по алиментам, не принятие соответствующими органами всех надлежащих мер по розыску должника, с учетом установленных по делу обстоятельств, не могло являться основанием для удовлетворения заявления.

Данных о направлении запросов либо принятии иных мер с целью установления возможного места жительства за пределами Волгоградской области, проверке его выезда за пределы Российской Федерации, установления его знакомых, суду первой инстанции не представлено и Б. доводов о проведении подобных мероприятий не приводила.

Кроме того, судебная коллегия признала заслуживающими внимание доводы заинтересованного лица о том, что при наличии неисполненных алиментных обязательств П.А. может намеренно скрываться от уплаты алиментов.

При отсутствии бесспорных и достаточных доказательств, с достоверностью подтверждающих безвестное отсутствие П.А. по месту его жительства, у суда первой инстанции отсутствовали основания для удовлетворения заявления Б.

При таких обстоятельствах решение суда было отменено с принятием нового решения об отказе в удовлетворении заявления Б. о признании П.А. безвестно отсутствующим (апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 20 апреля 2022 года, дело № 33-3992/2022).

 

2. Юридически значимым и подлежащим доказыванию обстоятельством при разрешении спора о разделе жилого дома в натуре является выяснение наличия технической возможности реального раздела объекта недвижимого имущества, принадлежащего сторонам на праве общей долевой собственности, с учетом его состояния и характеристик, возможности обеспечения физической автономности и независимости образуемых в результате его раздела частей друг от друга.

Г. обратился в суд с иском к Т.Н., Т.В., Т.Е. о прекращении права общей долевой собственности на жилой дом и земельный участок, выделении ему в собственность части дома согласно сложившему порядку пользования и части земельного участка площадью 579 кв.м. согласно плану земельного участка, изготовленному кадастровым инженером.

Из материалов дела следует, что Г. на праве собственности принадлежит 1/2 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом и 579/1261 долей в праве общей долевой собственности на земельный участок.

Ответчикам Т.Н. и Т.В. принадлежат по 2/9 доли, ответчику Т.Е. - 1/18 доля в праве общей долевой собственности на указанный дом, а также 682/1261 доли в праве общей долевой собственности на земельный участок.

В процессе рассмотрения дела судом первой инстанции были проведены судебные строительно-техническая и дополнительная землеустроительная экспертизы.

Согласно выводам, изложенным в заключении эксперта, раздел жилого дома возможен.

По результатам исследования обстоятельств и планировочных особенностей жилого дома эксперт пришел к выводу о том, что единственным возможным вариантом раздела жилого дома является раздел по сложившемуся порядку пользования, предложенному истцом, с выделением ему изолированной части дома блокированной застройки в составе помещений на первом и втором этажах жилого дома, общей площадью 155 кв.м, с коридором площадью 5,1 кв.м, что соответствует размеру доли Г. Ответчикам выделяется изолированная часть дома блокированной застройки в составе помещений на первом и втором этажах жилого дома, общей площадью 152,3 кв.м, с коридором площадью 4,6 кв.м, что соответствует размеру долей ответчиков.

Экспертом указано, что у каждой изолированной части дома имеются отдельные коммуникации, которые переходят в пользование каждой из сторон. Вводы инженерных коммуникаций в дом до разводки по изолированным частям переходят в общее пользование собственников, независимо от величины долей в праве собственности.

Исходя из планировочных особенностей жилого дома, он уже имеет выделенные изолированные помещения, в связи с этим проведение каких-либо работ не требуется.

Для раздела чердачного помещения необходимо выполнение работ по устройству огнеупорной перегородки. Подвального помещения в доме не имеется, имеется техническое помещение, в котором находятся инженерные коммуникации.

Раздел земельного участка с обеспечением раздельных подходов для совладельцев дома, принадлежащего сторонами с учетом площади участка, его рельефа и фактических установленных границ возможен. Наличие объектов инженерной инфраструктуры, таких как газовая труба, линия электропередач, не повлияет на возможность въезда на образуемые в результате выдела земельные участки. Для раздела земельного участка по предложенному экспертами варианту на местности необходимо произвести следующие работы: вызвать кадастрового инженера для установления юридических границ на местности; произвести выравнивание участка с оборудованием бетонной площадки для возможности заезда автомобиля на территорию, выделяемую ответчикам; произвести отметки новых границ на местности; возвести забор не более 1,5 м из светопроникающих материалов по границе раздела участка; установить ворота для входа на участок Т.; произвести межевание двух новообразованных участков с установлением их границ; поставить на кадастровый учет два новых земельных участка.

Решением Урюпинского городского суда Волгоградской области от
05 июня 2020 года исковые требования были удовлетворены.

Разрешая спор, суд первой инстанции, сославшись на положения статьи 252 ГК РФ, статей 11.2, 11.5 Земельного кодекса Российской Федерации, произвел раздел спорных жилого дома и земельного участка в соответствии с вариантом раздела, предложенным судебными экспертами, с возложением на истца обязанности выполнить ряд работ в целях осуществления их реального раздела.

Судебная коллегия не согласилась с такими выводами суда первой инстанции, указав следующее.

На основании статьи 252 ГК РФ участник долевой собственности вправе требовать выдела своей доли из общего имущества. При недостижении соглашения участниками долевой собственности о способе и условиях раздела общего имущества или выдела доли одного из них участник долевой собственности вправе в судебном порядке требовать выдела в натуре своей доли из общего имущества.

По данному делу, исходя из заявленных исковых требований, их обоснования, а также с учетом положений статьи 252 ГК РФ юридически значимым и подлежащим доказыванию обстоятельством являлось, в том числе, выяснение наличия технической возможности реального раздела объекта недвижимого имущества, принадлежащего сторонам на праве общей долевой собственности, с учетом его состояния и характеристик.

При этом необходимо учитывать, что раздел дома должен обеспечивать соблюдение требований Федерального закона от 30 декабря 2009 года №384-ФЗ «Технический регламент о безопасности зданий и сооружений», а также «СП 55.13330.2016 Свод правил. Дома жилые одноквартирные. СНиП 31-02-2001» (утвержден и введен в действие с 21 апреля 2017 года приказом Минстроя России от 20 октября 2016 года № 725/пр), устанавливающих, что для раздела здания жилые блоки должны быть автономными: иметь самостоятельные системы отопления и вентиляции, а также индивидуальные вводы и подключения к центральным инженерным сетям; не иметь общих с соседними жилыми блоками чердаков, подполий, шахт коммуникаций, вспомогательных помещений, наружных входов; не иметь помещений, расположенных над или под другими жилыми блоками; не иметь общего имущества с другими собственниками (соседями по блоку).

По смыслу указанного свода правил части (блоки) жилого дома должны иметь возможность постановки на кадастровый учет в качестве самостоятельных изолированных объектов недвижимости, которые предназначены для проживания и не имеют вспомогательных помещений (имущества) общего пользования.

С учетом изложенного, а также разъяснений, содержащихся в пункте 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 июня 1980 года № 4 «О некоторых вопросах практики рассмотрения судами споров, возникающих между участниками общей собственности на жилой дом» и в пункте 5 Обзора судебной практики по делам, связанным с оспариванием отказа в осуществлении кадастрового учета, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 30 ноября 2016 года, в целях раздела здания необходимо установить возможность обеспечения физической автономности и независимости образуемых в результате его раздела частей друг от друга.

Изложенное соответствует положениям статьи 16 Жилищного кодекса Российской Федерации (далее – ЖК РФ), определяющим виды жилых помещений и относящим к ним жилой дом, как индивидуально-определенное здание, состоящее из комнат, а также помещений вспомогательного использования, предназначенных для удовлетворения гражданами бытовых и иных нужд, связанных с их проживанием в таком здании.

Как отмечалось ранее, раздел жилого дома может быть осуществлен только при установлении того обстоятельства, что он фактически представляет собой жилой дом блокированной застройки, под которым согласно части 2 статьи 49 Градостроительного кодекса Российской Федерации понимается жилой дом с количеством этажей не более чем три, состоящий из нескольких блоков, количество которых не превышает десять и каждый из которых предназначен для проживания одной семьи, имеет общую стену (общие стены) без проемов с соседним блоком или соседними блоками, расположен на отдельном земельном участке и имеет выход на территорию общего пользования.

Приходя к выводу о возможности раздела спорного дома на две изолированные части, находящиеся в пользовании сторон, судебный эксперт руководствовался «СП 55.13330.2011. Свод правил. Дома жилые одноквартирные», утвержденными приказом Минрегиона России от 27 декабря 2010 года № 789. Между тем, данный документ утратил силу с
21 апреля 2017 года в связи с изданием приказа Минстроя России от 20 октября 2016 года № 725/пр, утвердившего «СП 55.13330.2016. Свод правил. Дома жилые одноквартирные. СНиП 31-02-2001» (далее - СП 55.13330.2016).

В соответствии с пунктом 3.2 СП 55.13330.2016 под блоком жилым автономным понимается жилой блок, имеющий самостоятельные инженерные системы и индивидуальные подключения к внешним сетям, не имеющий общих с соседними жилыми блоками чердаков, подполий, шахт коммуникаций, вспомогательных помещений, наружных входов, а также помещений, расположенных над или под другими жилыми блоками.

Подполье – это помещение, расположенное в пространстве под домом между поверхностью грунта и нижней поверхностью перекрытия первого этажа, предназначенное для размещения трубопроводов инженерных систем или хранения продуктов (пункт 3.11 СП 55.13330.2016).

Из заключения эксперта и пояснений эксперта, допрошенного в судебном заседании суда апелляционной инстанции, следует, что спорном доме имеется техническое подполье для инженерного оборудования и прокладки коммуникаций, обеспечивающих подключение всего дома к системам централизованного водоснабжения и водоотведения. Данное подполье находится в части дома, предполагаемой для передачи в собственность истца, оно не разделено, доступ к нему со стороны части дома, находящейся в пользовании ответчиков, отсутствует. Кроме того, судом апелляционной инстанции установлено, что под отдельными коммуникациями, имеющимися у каждой изолированной части дома, эксперт понимал внутреннюю разводку соответствующих инженерных сетей. Однако данный вывод эксперта противоречит вышеизложенным нормативным положениям СП 55.13330.2016, которые подразумевают наличие у автономного жилого блока индивидуального подключения к внешним сетям, которые в рассматриваемом домовладении отсутствуют. Более того, из материалов дела, включая заключение дополнительной судебной строительно-технической и землеустроительной экспертизы, усматривается, что объекты инженерной инфраструктуры (газовая труба, линия электропередач), обеспечивающие подключение всего дома к системам централизованного газо- и электроснабжения расположены на части земельного участка, находящегося в пользовании Г.

На основании вышеизложенного, судебная коллегия признала установленным, что на момент рассмотрения дела спорный дом не отвечает признакам жилого дома блокированной застройки, поскольку его части, предлагаемые истцом к разделу, не имеют самостоятельных инженерных систем и индивидуальных подключений к внешним сетям, а также в доме имеется единое подполье для размещения инженерного оборудования и прокладки коммуникаций, доступ к которому возможен только из одной части строения.

Вопросы о возможности организации индивидуальных подключений к внешним инженерным сетям каждой из частей дома, о разделе технического подполья с оборудованием отдельного входа со стороны помещений, находящихся в пользовании ответчиков, не были предметом исследования в рамках проведенных по делу судебных экспертиз. Убедительных, мотивированных пояснений о наличии технической возможности проведения соответствующих работ в отношении рассматриваемого домовладения экспертом в судебном заседании не приведено.

Кроме того, в ходе допроса судебного эксперта судом апелляционной инстанции установлено, что фактические площадь и границы земельного участка, находящегося в общей долевой собственности сторон, не соответствуют данным кадастрового учета. Между тем, раздел участка был произведен по данным кадастрового учета. При этом эксперт не отрицал, что площадь участка, предлагаемого для выдела в собственность ответчиков, может быть меньше фактической, с учетом рельефных особенностей его расположения (наличие с его стороны осыпающегося оврага). Однако данное обстоятельство судебным экспертом не учитывалось. По мнению судебной коллегии, подобный подход к разделу земельного участка (без учета фактических границ и площади) недопустим, поскольку приводит к нарушению законных прав и интересов ответчиков.

Исходя из фактических обстоятельств, установленных в ходе судебного разбирательства, на основании имеющихся в материалах дела доказательств, судебная коллегия пришла к выводу о невозможности раздела спорных жилого дома и земельного участка. Истцом, на котором в силу положений статьи 252 ГК РФ во взаимосвязи со статьей 56 ГПК РФ лежит обязанность по доказыванию возможности выдела своей доли в натуре из общего имущества, таких доказательств не представлено.

При таких обстоятельствах решение суда было отменено с принятием нового судебного постановления об отказе в удовлетворении исковых требований Г. (апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 21 апреля 2022 года, дело № 33-3581/2022).

 

3. В случае если обеспеченное поручительством обязательство было изменено без согласия поручителя, что повлекло за собой увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, поручитель отвечает на прежних условиях. При не согласованном с поручителем увеличении срока исполнения основного обязательства и в отсутствие основания для досрочного предъявления требования кредитор не вправе требовать от поручителя исполнения его обязанности до истечения указанного увеличенного срока. В этом случае срок действия поручительства исчисляется так, как если бы основное обязательство не было бы изменено.

Если залогодателем является третье лицо, к отношениям между залогодателем, должником и залогодержателем применяются правила статей 364 - 367 ГК РФ, если законом или соглашением между соответствующими лицами не предусмотрено иное. Залог, срок действия которого не определен соглашением сторон, прекращается по основанию, предусмотренному пунктом 6 статьи 367 ГК РФ, т.е. при условии, что кредитор в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного залогом обязательства не предъявит требование об обращении взыскания на предмет залога.

Общество обратилось в суд с иском к Б.Д., О. о взыскании задолженности по договору займа и обращении взыскания на заложенное имущество.

В обоснование заявленных требований истец указал, что 30 сентября 2015 года между Обществом и П. был заключен договор макрозайма, на основании которого заемщику был предоставлен заем в размере 3000000 рублей при условии уплаты за пользование займом 33 % годовых. Срок возврата займа с учетом дополнительного соглашения от 01 ноября 2016 года установлен до 01 мая 2018 года.

01 ноября 2016 года между Обществом и Б.Д. был заключен договор поручительства, по условиям которого последний взял на себя обязательства отвечать за исполнение П. обязательств по договору займа от 30 сентября 2015 года.

01 ноября 2016 года между Обществом и О. был заключен договор залога, по условиям которого последний взял на себя обязательства отвечать за исполнение П. обязательств по договору займа от 30 сентября 2015 года, предоставив в залог транспортное средство и прицеп.

Истец обязательства по договору займа исполнил, предоставив заемщику денежные средства в размере 3000000 рублей. Между тем, обязательства по возврату займа и уплате процентов не исполнены, в связи с чем, по состоянию на 26 апреля 2021 года образовалась задолженность в размере 2510879 рублей 04 копейки, требования о погашении которой оставлены без удовлетворения.

С учетом измененных исковых требований, истец просил взыскать с Б.Д. задолженность по договору займа от 30 сентября 2015 года в размере 2510879 рублей 04 копейки, обратить взыскание на заложенное имущество, возместить судебные расходы по уплате государственной пошлины.

Поскольку О. произвел отчуждение предмета залога – прицепа, владельцем которого в настоящее время является Б.С. и заложенного транспортного средства, владельцем которого в настоящее время является Г.,  судом к участию в деле в качестве соответчиков привлечены Б.С. и Г.

Решением Еланского районного суда Волгоградской области от 16 июля 2021 года исковые требования были удовлетворены.

Судебная коллегия не согласилась с решением суда первой инстанции, отменила его, указав следующее.

В соответствии с пунктом 1 статьи 807 ГК РФ по договору займа одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить заимодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества.

Положениями статьи 809 ГК РФ предусмотрено право займодавца на получение с заемщика процентов на сумму займа в размерах и в порядке, определенных договором. При отсутствии в договоре условия о размере процентов за пользование займом их размер определяется ключевой ставкой Банка России, действовавшей в соответствующие периоды.

На основании пункта 1 статьи 810 ГК РФ заемщик обязан возвратить займодавцу полученную сумму займа в срок и в порядке, которые предусмотрены договором займа.

В соответствии с пунктом 1 статьи 329 ГК РФ исполнение обязательств может обеспечиваться неустойкой, залогом, удержанием имущества должника, поручительством, банковской гарантией, задатком и другими способами, предусмотренными законом или договором.

В соответствии со статьей 334 ГК РФ в силу залога кредитор по обеспеченному залогом обязательству (залогодержатель) имеет право в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником этого обязательства получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества (предмета залога) преимущественно перед другими кредиторами лица, которому принадлежит заложенное имущество (залогодателя).

Положениями статьи 361 ГК РФ предусмотрено, что по договору поручительства поручитель обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства полностью или в части.

В силу статьи 363 ГК РФ при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обеспеченного поручительством обязательства поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно, если законом или договором поручительства не предусмотрена субсидиарная ответственность поручителя. Поручитель отвечает перед кредитором в том же объеме, как и должник, включая уплату процентов, возмещение судебных издержек по взысканию долга и других убытков кредитора, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства должником, если иное не предусмотрено договором поручительства.

Согласно пункту 6 статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации, поручительство прекращается по истечении указанного в договоре поручительства срока, на который оно дано. Если такой срок не установлен, оно прекращается при условии, что кредитор в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства не предъявит иск к поручителю. Когда срок исполнения основного обязательства не указан и не может быть определен или определен моментом востребования, поручительство прекращается, если кредитор не предъявит иск к поручителю в течение двух лет со дня заключения договора поручительства.

В силу пункта 2 статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае, если обеспеченное поручительством обязательство было изменено без согласия поручителя, что повлекло за собой увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, поручитель отвечает на прежних условиях.

Из разъяснений, изложенных в пункте 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 декабря 2020 года № 45 «О некоторых вопросах разрешения споров о поручительстве», следует, что при не согласованном с поручителем увеличении срока исполнения основного обязательства и в отсутствие основания для досрочного предъявления требования кредитор не вправе требовать от поручителя исполнения его обязанности до истечения указанного увеличенного срока. В этом случае срок действия поручительства исчисляется так, как если бы основное обязательство не было бы изменено (статья 364 ГК РФ).

Как разъяснено в пункте 42 вышеуказанного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, поручительство прекращается по истечении указанного в договоре срока, на который оно дано. Если такой срок не установлен, оно прекращается по истечении года со дня наступления срока исполнения основного обязательства. Когда срок исполнения основного обязательства не указан и не может быть определен или определен моментом востребования, поручительство прекращается по истечении двух лет со дня заключения договора поручительства. Если договором поручительства, заключенным после наступления срока исполнения основного обязательства, не определен срок действия поручительства, поручительство прекращается по истечении года с момента заключения такого договора. Указанные сроки не являются сроками исковой давности, и к ним не подлежат применению положения главы 12 ГК РФ.

Как следует из договора поручительства, заключенного 01 ноября 2016 года между истцом и Б.Д., договор поручительства вступает в силу с даты его подписания и действует три года со дня наступления срока исполнения основного обязательства, определенного в договоре займа (пункт 3.1 договора поручительства).

Согласно пункту 1.2 договора поручительства поручитель ознакомлен со всеми условиями договора займа от 30 сентября 2015 года и согласен отвечать за исполнение заемщиком обязательств полностью, в том числе по следующим условиям договора: сумма займа 3000000 рублей, срок возврата займа 30 сентября 2016 года, процентная ставка 33%, порядок погашения займа – последний платеж производится до 30 сентября 2016 года, неустойка в размере 0,2 % за каждый день просрочки.

Договор поручительства не содержит условий о том, что поручитель отвечает по обязательствам заемщика с учетом дополнительного соглашения от 01 ноября 2016 года к договору займа от 30 сентября 2015 года, которым был изменен срок возврата займа до 01 мая 2018 года.

Поскольку договором поручительства определен срок возврата займа до 30 сентября 2016 года и срок действия договора поручительства установлен в течение трех лет со дня наступления срока исполнения основного обязательства, определенного в договоре займа, следовательно, срок действия договора поручительства истек 30 сентября 2019 года.

С иском о взыскании задолженности с поручителя Б.Д. истец обратился 28 апреля 2021 года, то есть по истечении более одного года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства. Следовательно, на момент обращения истца с иском в суд поручительство в отношении долга прекратилось.

Между тем, указанным обстоятельствам судом оценка не дана, положения пункта 6 статьи 367 ГК РФ при разрешении вопроса о взыскании долга с поручителя не применены.

При разрешении вопроса об обращении взыскания на заложенное имущество суд не принял во внимание положения абзаца 2 пункта 1 статьи 335 ГК РФ, предусматривающего, что в случае, когда залогодателем является третье лицо, к отношениям между залогодателем, должником и залогодержателем применяются правила статей 364 - 367 настоящего Кодекса, если законом или соглашением между соответствующими лицами не предусмотрено иное.

При этом в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 15 апреля 2020 года № 18-П изложен конституционно-правовой смысл данного абзаца, в силу которого залог, срок действия которого не определен соглашением сторон, прекращается по основанию, предусмотренному пунктом 6 статьи 367 данного Кодекса (пунктом 4 в редакции, действовавшей до внесения в эту статью изменений Федеральным законом от 8 марта 2015 года № 42-ФЗ), т.е. при условии, что кредитор в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного залогом обязательства не предъявит требование об обращении взыскания на предмет залога. Тем самым обеспечивается соблюдение принципов правовой определенности и поддержания доверия граждан к закону.

Из содержания договора залога от 01 ноября 2016 года следует, что он действует до даты прекращения залога, а прекращение залога в соответствии с пунктом 4.1 договора предусмотрено лишь в случае полного выполнения заемщиком обязательств перед залогодержателем по договору займа, либо в случае обращения залогодержателем взыскания на предмет залога и его реализацию. Соответственно срок действия договора залога при указанных обстоятельствах следует считать неопределенным.

С иском об обращении взыскания на заложенное имущество истец обратился 28 апреля 2021 года, то есть по истечении более одного года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства. Следовательно, на момент обращения истца с иском в суд залог в отношении долга прекратился.

При таких обстоятельствах, оснований к удовлетворению иска у суда не имелось, поскольку на момент обращения истца с иском в суд поручительство и залог в отношении долга прекратились (апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 08 июня 2022 года, дело № 33-6156/2022).

 

4. Возникновение между гарантом и бенефициаром отношений по поводу выдачи принципалу независимой гарантии исполнения обеспеченных ею обязательств в случае наступления гарантийного случая не ограничивает принципала, являющегося потребителем, в праве отказаться от исполнения договора об оказании возмездной услуги, заключающейся в выдаче независимой гарантии, с компенсацией фактических затрат исполнителя (гаранта). Сам по себе факт выдачи исполнителем независимой гарантии не означает исполнение обязательств гарантом по договору. Услуга гаранта считается оказанной либо при исполнении гарантом обязательств принципала перед бенефициаром, вытекающих из кредитного обязательства, либо по истечению срока действия гарантии, если предусмотренные ею условия не наступят.

К. обратился в суд с иском к Обществу о расторжении договора, взыскании денежных средств.

В обоснование заявленных требований указал, что 14 июня 2021 года между ним и Банком заключен договор автокредитования №40/40-041593/2021, по условиям которого заемщику предоставлен кредит в размере 497000 рублей. Согласно условиям договора из суммы кредита денежные средства в размере 90000 рублей направлены в адрес Общества на основании заключенного с ним договора о независимой гарантии.

Истец полагал, что заключение соглашения о выдаче независимой гарантии  от 14 июня 2021 года было ему навязано, услугами Общества он не намерен пользоваться. 22 июня 2021 года К. в адрес Общества подана претензия о возврате уплаченных им средств, которая оставлена без удовлетворения.

Просил суд расторгнуть договор №21/15693 от 14 июня 2021 года, заключенный между К. и Обществом, взыскать с ответчика денежные средства в размере 90 000 рублей, компенсацию морального вреда, штраф.

Решением Ворошиловского районного суда города Волгограда от 20 января 2022 года в удовлетворении исковых  требований К. было отказано.

Как установлено судом и подтверждается материалами дела, 14 июня 2021 года между К. и Банком заключен кредитный договор  на предоставление денежных средств в размере 497 000 рублей сроком на 60 месяцев с уплатой 14,9% годовых.

В день заключения кредитного договора 14 июня 2021 года между К. и Обществом заключен договор независимой гарантии сроком действия по 14 июня 2028 года, по которому за счет кредитных средств истцом оплачены услуги в размере 90 000 рублей. Выгодоприобретателем в договоре указан Банк, гарантом - Общество.

Согласно пункту 1.1 Общих условий договора о предоставлении независимой гарантии, гарант (Общество) обязуется предоставить независимую гарантию в обеспечение исполнения обязательств должника (К.) по кредитному договору, заключенному между К. и Банком, в соответствии с условиями договора, а должник обязуется оплатить выдачу независимой гарантии.

Договор состоит из Общих условий и заявления. Заявление является офертой должника заключить договор в соответствии с Общими условиями (пункты 1.2, 1.3 Общих условий).

Согласно пунктам 2.1.1, 2.1.2 Общих условий, гарант принимает на себя солидарную ответственность за исполнение должником обязательств по кредитному договору в полном или ограниченном размере, указанном в заявлении о предоставлении независимой гарантии.

Независимая гарантия обеспечивает исполнение обязательств должника, вытекающих из кредитного договора, в том числе обязательств по своевременному возврату полученных денежных средств, уплате процентов за пользование кредитом, судебных издержек по взысканию долга и других убытков кредитора, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств должником, а также надлежащее исполнение должником прочих денежных обязательств по кредитному договору, как существующих, так и тех, которые могут возникнуть в будущем, полностью или в части, определяемой должником в заявлении.

В силу пунктов 5.1, 5.2 общих условий, договор вступает в силу с момента его заключения - акцепта гарантом оферты должника в порядке, установленном пунктом 1.4. договора и действует до исполнения сторонами всех взятых на себя обязательств. Должник не является стороной правоотношения между гарантом и кредитором в силу пункта 1 статьи 368 ГК РФ, его отказ от договора после его исполнения (выдачи независимой гарантии) возможен только в случае волеизъявления кредитора, направленного на прекращение обязательств гаранта по независимой гарантии.

Пунктом 5.3 Общих условий предусмотрено, что обязательство гаранта перед кредитором по независимой гарантии прекращается: уплатой кредитору суммы, на которую выдана независимая гарантия; окончанием определенного в независимой гарантии срока, на который она выдана; вследствие отказа кредитора от своих прав по гарантии; совпадения кредитора и должника в одном лице; по соглашению гаранта с кредитором о прекращении этого обязательства. Перечень оснований прекращения обязательств гаранта перед кредитором является исчерпывающим.

22 июня 2021 года истец обратился к ответчику с требованием о расторжении договора независимой гарантии и возврате денежных средств, которая ответчиком в добровольном порядке удовлетворена не была.

Согласно ответу Общества договор о предоставлении независимой гарантии со стороны гаранта полностью выполнен, независимая гарантия была предоставлена, поэтому оснований для расторжения исполненного договора не имеется.

Отказывая в удовлетворении требований истца, суд первой инстанций исходил из того, что материалы дела не содержат доказательств, свидетельствующих о понуждении К. к заключению договора по выдаче независимой гарантии, навязыванию невыгодных условий, как и доказательств совершения ответчиком действий, свидетельствующих о злоупотреблении свободой договора, в силу действующего законодательства и по условиям договора о независимой гарантии  истец не может отказаться от исполнения договора и потребовать возврата уплаченных средств с возмещением фактических расходов исполнителя.

Судебная коллегия с такими выводами суда первой инстанции не согласилась, указав следующее.

Согласно статье 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора.

Условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами.

Согласно пункту 1 статьи 779 ГК РФ по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги.

Заказчик вправе отказаться от исполнения договора возмездного оказания услуг при условии оплаты исполнителю фактически понесенных им расходов (пункт 1 статьи 782 ГК РФ).

В соответствии со статьей 16 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей» (далее – Закон о защите прав потребителей) условия договора, ущемляющие права потребителя по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами Российской Федерации в области защиты прав потребителей, признаются недействительными.

Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлениях от 23 февраля 1999 года № 4-П, от 4 октября 2012 года № 1831-О и др., потребители как сторона в договоре лишены возможности влиять на его содержание, что является ограничением свободы договора и как таковое требует соблюдения принципа соразмерности, в силу которой гражданин как экономически слабая сторона в этих правоотношениях нуждается в особой защите своих прав, что влечет необходимость в соответствующем правовом ограничении свободы договора и для другой стороны.

Отражение обозначенного подхода имеет место в статье 32 Закона о защите прав потребителей, предоставляющей потребителю право отказаться от исполнения договора в любое время при условии оплаты исполнителю фактически понесенных им расходов, связанных с исполнением обязательств по данному договору.

По смыслу приведенных норм права заказчик вправе отказаться от исполнения договора возмездного оказания услуг до его фактического исполнения, в этом случае возмещению подлежат только понесенные исполнителем расходы, связанные с исполнением обязательств по договору.

При этом обязанность доказать несение и размер этих расходов в соответствии с частью 2 статьи 56 ГПК РФ должна быть возложена на ответчика.

Кроме того, судебная коллегия не согласилась с выводами суда о том, что услуга независимой гарантии считается оказанной в момент выдачи гарантии и подписания сторонами акта об оказании услуги, в связи с чем возможность отказа от выданной независимой гарантии по инициативе гаранта или принципала, а также прекращение независимой гарантии ввиду расторжения договора между ними не предусмотрено и по указанным основаниям предусмотренный договором платеж 90000 рублей возврату не подлежит.

Согласно пункту 1 статьи 329 ГК РФ исполнение обязательств может обеспечиваться неустойкой, залогом, удержанием вещи должника, поручительством, независимой гарантией, задатком, обеспечительным платежом и другими способами, предусмотренными законом или договором.

В силу пунктов 1, 3 статьи 368 ГК РФ по независимой гарантии гарант принимает на себя по просьбе другого лица (принципала) обязательство уплатить указанному им третьему лицу (бенефициару) определенную денежную сумму в соответствии с условиями данного гарантом обязательства независимо от действительности обеспечиваемого такой гарантией обязательства. Требование об определенной денежной сумме считается соблюденным, если условия независимой гарантии позволяют установить подлежащую выплате денежную сумму на момент исполнения обязательства гарантом.

Независимые гарантии могут выдаваться банками или иными кредитными организациями (банковские гарантии), а также другими коммерческими организациями.

В силу положения п. 1.7. Общих условий договора о предоставлении независимой гарантии Общества договор считается исполненным гарантом с момента направления кредитору условий независимой гарантии, подтверждающие возникновение обязательства гаранта по независимой гарантии и позволяющего определить все существенные условия выданной независимой гарантии.

При этом истец, не являясь стороной обязательства, вытекающего из независимой гарантии, не может влиять на обязательство ответчика перед банком, что свидетельствует о том, что обязательства гаранта не прекращаются в связи с отказом истца от исполнения договора, вопреки правовой позиции суда первой инстанции.

Согласно пункту 1 статьи 370 ГК РФ предусмотренное независимой гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит в отношениях между ними от основного обязательства, в обеспечение исполнения которого она выдана, от отношений между принципалом и гарантом, а также от каких-либо других обязательств, даже если в независимой гарантии содержатся ссылки на них.

В соответствии с пунктом 1 статьи 371 ГК РФ независимая гарантия не может быть отозвана или изменена гарантом, если в ней не предусмотрено иное.

Из указанного следует, что гарантийное обязательство возникает между гарантом и бенефициаром на основании одностороннего письменного волеизъявления гаранта.

Как разъяснено в пункте 1 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с применением законодательства о независимой гарантии, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 05 июня 2019 года, для возникновения обязательства из независимой гарантии, достаточно одностороннего волеизъявления гаранта, если иное прямо не предусмотрено в тексте самой гарантии.

Таким образом, обязательства из независимой гарантии возникают между гарантом и бенефициаром, и отказ принципала от обеспечения в виде независимой гарантии не влечет прекращения обязательства ответчика перед банком, что также следует из содержания статьи 378 ГК РФ, не предусматривающей такого основания прекращения независимой гарантии.

В то же время, вопреки правовой позиции суда первой инстанции, возникновение между гарантом и бенефициаром отношений по поводу выдачи ответчиком независимой гарантии исполнения обеспеченных ею обязательств, в случае наступления гарантийного случая, не ограничивает истца в праве отказаться от исполнения договора об оказании возмездной услуги Общества, заключающейся в выдаче независимой гарантии с компенсацией фактических затрат исполнителя.

В силу пункта 2 статьи 450.1 ГК РФ в случае одностороннего отказа от договора (исполнения договора) полностью или частично, если такой отказ допускается, договор считается расторгнутым или измененным.

В настоящем случае право истца на отказ от исполнения договора законом не ограничено, в связи с отказом истца от исполнения договора является расторгнутым именно договор, заключенный между К. и Обществом по возмездному оказанию платной услуги по предоставлению обеспечения. При этом само обязательство, обеспечиваемое независимой гарантией, не прекращается.

Вывод суда о том, что договор возмездного оказания услуг исполнен выдачей гарантии, в связи с чем недопустим отказ от его исполнения, основан на неверном толковании правовых норм.

Выдачей гарантии ответчиком исполнена обеспечительная односторонняя сделка, совершенная в пользу бенефициара, тогда как исполнения Обществом обязательств за К. по кредитному договору на момент его отказа от услуги не произошло.

С учетом отказа потребителя от договора через несколько дней после его заключения, отсутствия доказательств реального пользования потребителем предусмотренными договором услугами, удержание Обществом всей уплаченной суммы в отсутствие равноценного встречного предоставления в данном случае может свидетельствовать о наличии на стороне исполнителя неосновательного обогащения.

На основании вышеизложенного, судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и  удовлетворила исковые требования К. о расторжении договора, взыскании с Общества денежных средств в размере 90 000 рублей, компенсации морального вреда, штрафа (апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 14 апреля 2022 года, дело № 33-4105/2022).

 

 

Жилищные споры

 

5. Неисполненная предыдущим собственником обязанность по уплате взносов на капитальный ремонт переходит к новому собственнику в силу прямого указания закона, и взыскание задолженности осуществляется за счет средств нового собственника.

Региональный фонд капитального ремонта обратился в суд с иском к Б. о взыскании задолженности по оплате взносов за капитальный ремонт, пени, указав, что ответчик является собственником квартиры, расположенной в многоквартирном доме, который     включен в региональную программу по капитальному ремонту общего имущества в многоквартирных домах, расположенных на территории Волгоградской области.

В силу положений действующего законодательства ответчик обязан с 01 октября 2014 года оплачивать взносы на капитальный ремонт, однако свои обязательства надлежащим образом не исполняет, в связи с чем, образовалась задолженность.

Просил суд взыскать с Б. в свою пользу задолженность по оплате взносов на капитальный ремонт за период с 01 октября 2014 года по 31 октября 2021 года, пени за период с 01 января 2017 года по 21 октября 2021 года, расходы по оплате государственной пошлины.

Решением Краснооктябрьского районного суда города Волгограда от 22 марта 2022 года частично удовлетворены исковые требования Регионального фонда капитального ремонта к Б. о взыскании задолженности, об отмене которого просил истец в апелляционной жалобе.

На основании статьи 30 Жилищного кодекса Российской Федерации (далее – ЖК РФ) собственник жилого помещения несет бремя содержания данного помещения.

В соответствии с частью 1 статьи 153 ЖК РФ граждане обязаны своевременно и полностью вносить плату за жилое помещение и коммунальные услуги.

Согласно части 1 статьи 158 ЖК РФ собственник помещения в многоквартирном доме обязан нести расходы на содержание принадлежащего ему помещения, а также участвовать в расходах на содержание общего имущества в многоквартирном доме соразмерно своей доле в праве общей собственности на это имущество путем внесения платы за содержание жилого помещения, взносов на капитальный ремонт.

Как предусмотрено частью 1 статьи 169 ЖК РФ, собственник помещений в многоквартирном доме обязан уплачивать ежемесячные взносы на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме.

В силу статьи 171 ЖК РФ в случае формирования фонда капитального ремонта на счете регионального оператора собственники жилых помещений в многоквартирном доме уплачивают взносы на капитальный  ремонт на основании платежных документов, представленных региональным оператором, в сроки, установленные для внесения платы за жилое помещение и коммунальные услуги, если иное не установлено законом субъекта Российской Федерации.

Минимальный размер взноса на капитальный ремонт устанавливается нормативным правовым актом субъекта Российской Федерации в соответствии с методическими рекомендациями, утвержденными уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти, в порядке, установленном законом субъекта Российской Федерации, исходя из занимаемой общей площади помещения в многоквартирном доме, принадлежащего собственнику такого помещения, и может быть дифференцирован в зависимости от муниципального образования, в котором расположен многоквартирный дом, с учетом его типа и этажности, стоимости проведения капитального ремонта  отдельных элементов строительных конструкций и инженерных систем многоквартирного дома, нормативных сроков их эффективной эксплуатации до проведения очередного капитального ремонта (нормативных межремонтных сроков), а также с учетом установленного настоящим Кодексом и нормативным правовым актом субъекта Российской Федерации перечня работ по  капитальному ремонту  общего имущества в многоквартирном доме (часть 8.1 статьи 156 ЖК РФ).

Согласно части 3 статьи 169 ЖК РФ (в редакции, действовавшей до 10 августа 2017 года) обязанность по уплате взносов на капитальный ремонт возникает у собственников помещений в многоквартирном доме по истечении восьми календарных месяцев, если более ранний срок не установлен законом субъекта Российской Федерации, начиная с месяца, следующего за месяцем, в котором была официально опубликована утвержденная региональная программа капитального ремонта, в которую включен этот многоквартирный дом, за исключением случая, установленного частью 5.1 статьи 170 настоящего Кодекса.

В соответствии с Законом Волгоградской области от 19 декабря 2013 года № 174-ОД «Об организации проведения капитального ремонта общего имущества в многоквартирных домах, расположенных на территории Волгоградской области» постановлением Правительства Волгоградской области № 812-п от 31 декабря 2013 года утверждена региональная программа «Капитальный ремонт общего имущества в многоквартирных домах, расположенных на территории Волгоградской области» (далее по тексту – Региональная программа), и была опубликована в газете «Волгоградская правда» № 10 от 22 января 2014 года.

Таким образом, собственники помещений в многоквартирных домах, расположенных на территории Волгоградской области и включенных в Региональную программу, обязаны оплачивать взносы на капитальный ремонт, начиная с октября 2014 года.

Как установлено судом и подтверждается материалами дела, многоквартирный дом, расположенный по адресу: г. Волгоград, ул. Б., д. 2, был включен в  Региональную программу по капитальному ремонту общего имущества в многоквартирных домах, расположенных на территории Волгоградской области.

Собственником квартиры № 56 в  указанном  многоквартирном доме с 02 марта 2021 года по настоящее время  является  Б.

Ответчиком требования законодательства в части оплаты  взносов на капитальный ремонт общего имущества многоквартирного дома надлежащим образом не  исполняются, в связи с чем, за период с 01 октября 2014 года по 31 октября 2021 года образовалась задолженность  по оплате взносов на капитальный ремонт в размере 75 223 рубля 20 копеек.

Разрешая спор, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что обязанность по уплате взносов на капитальный ремонт возникла у Б. в марте 2021 года, в связи с чем, взыскал задолженность за период с марта 2021 года по октябрь 2021 года в размере 16 625 рублей 33 копейки.

Судебная коллегия не согласилась с таким выводом суда первой инстанции, поскольку он сделан при неправильном применении норм материального права.

В соответствии с частью 3 статьи 158 ЖК РФ обязанность по оплате расходов на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме распространяется на всех собственников помещений в этом доме с момента возникновения права собственности на помещения в этом доме. При переходе права собственности на помещение в многоквартирном доме к новому собственнику переходит обязательство предыдущего собственника по оплате расходов на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме, в том числе не исполненная предыдущим собственником обязанность по уплате взносов на капитальный ремонт, за исключением такой обязанности, не исполненной Российской Федерацией, субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием, являющимися предыдущим собственником помещения в многоквартирном доме.

Таким образом, неисполненная предыдущим собственником обязанность по уплате взносов на капитальный ремонт переходит к новому собственнику в силу прямого указания закона, и взыскание задолженности осуществляется за счет средств нового собственника. При этом перевода долга на нового собственника или получения его согласия не требуется.

Судебная коллегия изменила решение суда и взыскала с ответчика в пользу истца задолженность по уплате взносов на капитальный ремонт, пени в пределах срока исковой давности, о применении которого было заявлено ответчиком, а также расходы истца по оплате государственной пошлины пропорционально удовлетворенным исковым требованиям (апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 30 июня 2022 года, дело № 33-7068/2022).

 

Социально-трудовые споры

 

6. Работодатель вправе расторгнуть трудовой договор с работником по пункту 2 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации (в связи с сокращением численности или штата работников организации, индивидуального предпринимателя) при условии исполнения им обязанности по предложению этому работнику всех имеющихся у работодателя в данной местности вакантных должностей, соответствующих квалификации работника, а также вакантных нижестоящих должностей или нижеоплачиваемой работы. Неисполнение работодателем такой обязанности в случае спора о законности увольнения работника с работы по названному основанию влечет признание судом увольнения незаконным.

Кроме того, обстоятельством, имеющим значение для правильного разрешения спора о восстановлении на работе лица, уволенного в связи с сокращением численности или штата работников организации, индивидуального предпринимателя, является установление соответствия должности, занимаемой истцом, должности, которая подлежала исключению из штатного расписания.

П. обратился в суд с иском к Обществу о признании незаконным увольнения, восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула.

В обоснование исковых требований указал, что между сторонами 25 декабря 2018 года заключен трудовой договор. B соответствии с трудовым договором местом его работы является г. Волгоград, должность - инспектор группы инспекторов клиентского центра Департамента сбытовой деятельности Общества. 30 ноября 2021 года по служебной электронной почте он получил уведомление № 731 от 26 ноября 2021 года о том, что в связи c сокращением численности работников c 01 февраля 2022 года трудовой договор с ним будет прекращён на основании приказа генерального директора Общества. Приказом от 01 февраля 2022 года он уволен c работы по указанным выше основаниям.

Истец считал свое увольнение незаконным в связи с нарушением работодателем требований статей 3, 81, 179 Трудового кодекса Российской Федерации (далее - ТК РФ), выразившееся в незаконном установлении привязанности сокращаемой должности к определенной территории, нарушении процедуры (порядка) сокращения количества работников по одной и той же должности, нарушении процедуры предложения вакансий, выразившееся в том, что работодатель не учел состояние его здоровья.

Просил признать не соответствующим статье 179 ТК РФ порядок сокращения работников Общества по должности инспектор, признать не соответствующим статье 81 ТК РФ порядок предложения Обществом вакансий, как не предполагающий особенностей состояния его здоровья и возможности выполнения им предлагаемой работы, признать незаконным, как не соответствующий статьям 81 и 179 ТК РФ, приказ генерального директора Общества от 01 февраля 2022 года o прекращении (расторжении) трудового договора c работником o его увольнении, как вынесенный c нарушением порядка сокращения должностей и предложения вакансий сокращаемым работникам, восстановить его на работе в Обществе в должности инспектора, взыскать средний заработок за время вынужденного прогула c 02 февраля 2022 года по день вынесения судебного решения из расчёта 2099,75 рублей за каждый рабочий день в период вынужденного прогула.

Решением Руднянского районного суда Волгоградской области от 01 марта 2022 года в удовлетворении иска П. было отказано.

Трудовые отношения в силу положений части 1 статьи 16 ТК РФ возникают между работником и работодателем на основании трудового договора, заключаемого в соответствии с ТК РФ.

Согласно абзацу второму части 1 статьи 22 ТК РФ работодатель имеет право заключать, изменять и расторгать трудовые договоры с работниками в порядке и на условиях, которые установлены данным Кодексом, иными федеральными законами.

Расторжение трудового договора работодателем в связи с сокращением численности или штата работников организации, индивидуального предпринимателя предусмотрено пунктом 2 части 1 статьи 81 ТК РФ как одно из оснований прекращения трудовых отношений по инициативе работодателя.

В силу части 3 статьи 81 ТК РФ увольнение по основанию, предусмотренному пунктом 2 или 3 части 1 названной статьи, допускается, если невозможно перевести работника с его письменного согласия на другую имеющуюся у работодателя работу (как вакантную должность или работу, соответствующую квалификации работника, так и вакантную нижестоящую должность или нижеоплачиваемую работу), которую работник может выполнять с учетом его состояния здоровья. При этом работодатель обязан предлагать работнику все отвечающие указанным требованиям вакансии, имеющиеся у него в данной местности. Предлагать вакансии в других местностях работодатель обязан, если это предусмотрено коллективным договором, соглашениями, трудовым договором.

В силу частей 1 и 2 статьи 180 ТК РФ при проведении мероприятий по сокращению численности или штата работников организации работодатель обязан предложить работнику другую имеющуюся работу (вакантную должность) в соответствии с частью 3 статьи 81 данного Кодекса. О предстоящем увольнении в связи с ликвидацией организации, сокращением численности или штата работников организации работники предупреждаются работодателем персонально и под роспись не менее чем за два месяца до увольнения.

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что принятие решения об изменении структуры, штатного расписания, численного состава работников организации, в том числе о сокращении вакантных должностей, относится к исключительной компетенции работодателя. При этом расторжение трудового договора с работником в связи с сокращением численности или штата работников организации (пункт 2 части 1 статьи 81 ТК РФ) допускается лишь при условии соблюдения порядка увольнения и гарантий, предусмотренных в части 3 статьи 81, части 1 статьи 179, частях 1 и 2 статьи 180 ТК РФ (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2018 года № 930-О, от 28 марта 2017 года № 477-О, от 29 сентября 2016 года № 1841-О и др.).

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» (далее - Постановление Пленума № 2), при рассмотрении дела о восстановлении на работе лица, трудовой договор с которым расторгнут по инициативе работодателя, обязанность доказать наличие законного основания увольнения и соблюдение установленного порядка увольнения возлагается на работодателя.

В пункте 29 Постановления Пленума № 2 даны разъяснения о том, что в соответствии с частью 3 статьи 81 ТК РФ увольнение работника в связи с сокращением численности или штата работников организации, индивидуального предпринимателя допускается, если невозможно перевести работника с его письменного согласия на другую имеющуюся у работодателя работу (как вакантную должность или работу, соответствующую квалификации работника, так и вакантную нижестоящую должность или нижеоплачиваемую работу), которую работник может выполнять с учетом его состояния здоровья. Судам следует иметь в виду, что работодатель обязан предлагать работнику все отвечающие указанным требованиям вакансии, имеющиеся у него в данной местности. При решении вопроса о переводе работника на другую работу необходимо также учитывать реальную возможность работника выполнять предлагаемую ему работу с учетом его образования, квалификации, опыта работы.

Из приведенных положений ТК РФ, правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по применению названных норм трудового законодательства следует, что работодатель, реализуя в целях осуществления эффективной экономической деятельности и рационального управления имуществом право принимать необходимые кадровые решения, в том числе об изменении численного состава работников организации, обязан обеспечить в случае принятия таких решений закрепленные трудовым законодательством гарантии трудовых прав работников.

К гарантиям прав работников при принятии работодателем решения о сокращении численности или штата работников организации относится установленная ТК РФ обязанность работодателя предложить работнику, должность которого подлежит сокращению, все имеющиеся у работодателя в данной местности вакантные должности, соответствующие квалификации работника, а также вакантные нижестоящие должности или нижеоплачиваемую работу. Данная обязанность работодателя императивно установлена нормами трудового законодательства, которые работодатель в силу абзаца второго части 2 статьи 22 ТК РФ должен соблюдать. Являясь элементом правового механизма увольнения по сокращению численности или штата работников (пункт 2 части 1 статьи 81 ТК РФ), указанная гарантия наряду с установленным законом порядком увольнения работника направлена против возможного произвольного увольнения работников в случае принятия работодателем решения о сокращении численности или штата работников организации. Обязанность работодателя предлагать работнику вакантные должности, отвечающие названным требованиям, означает, что работодателем работнику должны быть предложены все имеющиеся у работодателя в штатном расписании вакантные должности как на день предупреждения работника о предстоящем увольнении по сокращению численности или штата работников, так и образовавшиеся в течение периода времени с начала проведения работодателем организационно-штатных мероприятий (предупреждения работника об увольнении) по день увольнения работника включительно.

При этом установленная трудовым законодательством обязанность работодателя предлагать работнику, должность которого подлежит сокращению, все имеющиеся вакантные должности, соответствующие квалификации работника, а также вакантные нижестоящие должности или нижеоплачиваемую работу не предполагает право работодателя на выбор работника, которому следует предложить вакантную должность. Работодатель обязан предлагать все имеющиеся вакантные должности всем сокращаемым работникам, в противном случае нарушается один из основных принципов правового регулирования трудовых отношений - принцип равенства прав и возможностей работников, закрепленный в статье 2 ТК РФ, и запрет на дискриминацию в сфере труда.

Следовательно, работодатель вправе расторгнуть трудовой договор с работником по пункту 2 части 1 статьи 81 ТК РФ (в связи с сокращением численности или штата работников организации, индивидуального предпринимателя) при условии исполнения им обязанности по предложению этому работнику всех имеющихся у работодателя в данной местности вакантных должностей, соответствующих квалификации работника, а также вакантных нижестоящих должностей или нижеоплачиваемой работы. Неисполнение работодателем такой обязанности в случае спора о законности увольнения работника с работы по названному основанию влечет признание судом увольнения незаконным.

Как установлено судом и подтверждается материалами дела, 25 декабря 2018 года между Обществом и П. был заключен трудовой договор, согласно которому П. принят на должность старшего инспектора обращения с отходами с окладом 30 000 рублей. Местом работы является обособленное подразделение - офис в г. Волгограде.

01 февраля 2019 года между Обществом и П. было подписано дополнительное соглашение к трудовому договору от 25 декабря 2018 года, согласно которому П. был переведён в обособленное подразделение Общества в г. Волгограде в Отдел мастеров участка на должность мастера с окладом в размере 25 000 рублей.

Впоследствии 01 марта 2021 года между Обществом и П. было подписано дополнительное соглашение к трудовому договору от 25 декабря 2018 года, согласно которому П. принят на работу в Общество в структурное подразделение - департамент сбытовой деятельности клиентский центр группу инспекторов на должность инспектора для выполнения работ в соответствии с должностной инструкцией. Местом работы является Общество, характер работы разъездной.

22 ноября 2021 года Обществом издан приказ № 80 «Об организационно-штатных мероприятиях», согласно пункту 2 которого со 02 февраля 2022 года внесены следующие изменения в штатное расписание Группы инспекторов Клиентского центра Департамента сбытовой деятельности: исключить из штатного расписания должность инспектора – 1.0 ед. (территориально закреплённая зона обслуживания – Руднянский района Волгоградской области).

Уведомлением от 26 ноября 2021 года П. уведомлён о расторжении трудового договора от 25 декабря 2018 года  (со всеми изменениями и дополнениями) с 01 февраля 2022 года в связи с сокращением численности и штата Общества в связи с проведением организационно-штатных мероприятий. Уведомление получено истцом 30 ноября 2021 года.

11 января 2022 года и 31 января 2022 года П. были предложены вакантные должности, на которые он мог быть переведён в случае соответствия образования и квалификации: уведомление от 11 января 2022 года - в структурное подразделение Общества Участок сортировки ТКО на должности разнорабочего ТКО, уборщика производственных и служебных помещений, разнорабочего; в структурное подразделение Инспекция на должность инспектора; в структурное подразделение Контакт–центр на должность специалиста. В Уведомление от 31 января 2022 года помимо указанных должностей истцу предложена работа в структурном подразделении Общества Отдел по контролю качества и работе с потребителями в должности Логиста по работе с ГЛОНАСС.

В указанных предложениях имеются записи П.: в уведомлении от 11 января 2022 года об отказе в переводе на предложенные вакансии из-за того, что работодателем не исполнено требование законодательства о переводе его на дистанционный режим работы; в уведомлении от 31 января 2022 года о затруднении сделать выбор по состоянию здоровья.

Приказом от 01 февраля 2022 года прекращено действие трудового договора от 25 декабря 2018 года, П. уволен 01 февраля 2022 года по сокращению численности или штата работников, пункт 2 части первой статьи 81 ТК РФ.

В качестве оснований увольнения указаны: приказ о сокращении численности и штата работников от 22 ноября 2021 года, уведомление П. об увольнении в связи с сокращением численности и штата работников от 26 ноября 2021 года, предложения о вакантных должностях от 11 января 2022 года и 31 января 2022 года.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований П. о признании приказа об увольнении незаконным, восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, суд первой инстанции исходил из того, что увольнение П. по пункту 2 части 1 статьи 81 ТК РФ было произведено ответчиком с соблюдением требований действующего трудового законодательства.

Судебная коллегия посчитала, что такие выводы суда первой инстанции основаны на неправильном толковании и применении норм материального права к спорным отношениям и сделаны с существенным нарушением норм процессуального права.

В силу положений статьи 57 ТК РФ в трудовом договоре предусматриваются как обязательные его условия, так и другие (дополнительные) условия по соглашению сторон. Обязательным для включения в трудовой договор является, в том числе условие о месте работы, а в случае, когда работник принимается для работы в филиале, представительстве или ином обособленном структурном подразделении организации, расположенном в другой местности, - о месте работы с указанием обособленного структурного подразделения и его местонахождения (абзацы первый и второй части 2 статьи 57 ТК РФ).

Филиалом согласно пункту 2 статьи 55 ГК РФ является обособленное подразделение юридического лица, расположенное вне места его нахождения и осуществляющее все его функции или их часть, в том числе функции представительства.

Таким образом, работодатель - юридическое лицо может иметь филиалы, то есть обособленные структурные подразделения, расположенные вне места его нахождения. Если работник принимается работодателем-организацией для работы в филиале или ином обособленном структурном подразделении этой организации, расположенном в другой местности, то в трудовом договоре указывается место работы в обособленном структурном подразделении, а также его местонахождение.

Как усматривается из трудового договора, заключенного с П., и дополнительных соглашений к нему, местом работы истца указано: обособленное подразделение офис по адресу: г. Волгоград, ул. Канунникова, д.23 (трудовой договор); дополнительным соглашением от 01 февраля 2019 года П. переведен в подразделение отдел мастеров участка на должность мастер участка – место работы обособленное подразделение по адресу: г. Волгоград, ул. Новороссийская, 5; дополнительным соглашением от 01 марта 2021 года должность истца указана следующая: работник принимается на работу в Общество в структурное подразделение департамент сбытовой деятельности клиентский центр группу инспекторов на должность инспектор для выполнения работ в соответствии с должностной инструкцией. Характер работы: разъездной.

Таким образом, судебная коллегия пришла к выводу, что истец не занимал должность инспектора (территориально закрепленная зона обслуживания – Руднянский район Волгоградской области), которая подлежала исключению из штатного расписания со 02 февраля 2022 года, согласно Приказу от 22 ноября 2021 года, а, следовательно, выводы суда первой инстанции о том, что у ответчика имелись основания для увольнения истца по пункту 2 части 1 статьи 81 ТК РФ являются ошибочными.

Из представленных штатных расписаний Общества по состоянию на 22 ноября 2021 года, с 25 января 2022 года и с 02 февраля 2022 года, а также из Приказа от 28 октября 2021 года «О внесении изменений в организационную структуру» следует, что в структуру Общества с 02 февраля 2022 года внесены изменения: из структуры исключено подразделение Группа инспекторов Клиентского центра Департамента сбытовой деятельности; исключены из штатного расписания 47 штатных единиц инспекторов с территориальными зонами обслуживания по районам Волгоградской области. В штатную структуру с 01 января 2022 года введены 10 единиц инспекторов с территориальной закреплённой зоной обслуживания г. Волгоград.

Согласно представленным ответчиком копиям приказов от 07 декабря 2021 года о переводе работника на другую работу, инспекторы из группы инспекторов Клиентского центра Департамента сбытовой деятельности с 01 января 2022 года были переведены в связи с изменением организационной структуры общества на должности инспекторов в Инспекцию: Р., З., Р., Н., Д., Г., К., Ш.

Таким образом, в период действия предупреждения П. об увольнении в связи с сокращением штата в Обществе имелись 8 вакантных должностей инспектора, на которые были переведены другие работники, вместе с тем, в материалах дела отсутствуют доказательства предложения П. указанных должностей. При этом нахождение П. в очередном отпуске с 01 декабря 2021 года по 30 декабря 2021 года основанием для освобождения работодателя от предложения указанных должностей работнику не являлось.

Кроме того, из уведомления «О наличии вакансий» от 31 января 2022 года следует, что П. не отказался от предложенных ему вакансий, а указал, что он затрудняется сделать выбор предложенной работы по основанию не исполнения работодателем требований статьи 81 ТК РФ о предложении вакансий, который работник может выполнять с учетом состояния его здоровья, в связи с чем, в день увольнения П. 01 февраля 2022 года ответчику следовало последний раз предложить ему другую работу в организации.

С учетом вышеизложенного, по мнению судебной коллегии вывод суда первой инстанции о соблюдении Обществом процедуры увольнения истца не основан на материалах дела и является ошибочным, поскольку работодателем нарушена обязанность предложить работнику, увольняемому по сокращению штатов любую вакантную должность, которую он может занять с учетом его образования, квалификации, опыта работы.

При таких обстоятельствах, решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований о признании незаконным приказа об увольнении, восстановлении на работе, взыскании заработной платы было отменено с принятием нового решения об удовлетворении данных исковых требований П. (апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 17 июня 2022 года, дело № 33-5336/2022).

 

 

Процессуальные вопросы

 

7. При решении вопроса о принятии мер по обеспечению иска, суд обязан оценивать разумность и обоснованность требования заявителя о применении обеспечительных мер; вероятность причинения заявителю значительного ущерба в случае непринятия обеспечительных мер; обеспечение баланса интересов заинтересованных сторон. При этом, суд должен исходить из того, что защита интересов одной стороны не может осуществляться за счет необоснованного ущемления прав и интересов другой стороны, а также третьих лиц.

Принятие мер по обеспечению иска должно исключать необоснованное вмешательство в хозяйственную деятельность ответчика.

Доказывание наличия обстоятельств, указанных в статье 139 ГПК РФ, возложено на заявителя, который должен обосновать причины обращения с заявлением об обеспечении иска конкретными обстоятельствами, подтверждающими необходимость принятия обеспечительных мер, и представить доказательства, подтверждающие доводы.

К. обратилась в суд с  иском Т.Е., Т.Ш., в котором просила установить реестровую ошибку в части местоположения границ земельного участка, устранить реестровую ошибку путем признания недействительными и исключения из ЕГРН сведений о местоположении границ земельного участка.

В судебном заседании представителем истца заявлено ходатайство об обеспечении иска, в обосновании которого указано, что непринятие мер по обеспечению иска может затруднить или сделать невозможным исполнение решения суда, так как спорный земельный участок находится в собственности ответчиков, и они могут распорядиться им до разрешения спора.

Просила суд наложить запрет на производство сельскохозяйственных работ на земельном участке, категория земли: земли сельскохозяйственного значения, разрешенное использование - для сельскохозяйственного производства, площадью 352000+/- 5191 кв.м., расположенного по адресу: Волгоградская область, р-н Чернышковский, территория администрации Б. сельского поселения.

Определением судьи Чернышковского районного суда Волгоградской области от 24 марта 2022 года в целях обеспечения иска К. к Т.Е.. Т.Ш. об установлении реестровой ошибки в части местоположения границ земельного участка приняты меры по обеспечению иска в виде запрета на производство сельскохозяйственных работ на земельном участке.

Суд апелляционной инстанции отменил данное определение, как принятое с нарушением норм процессуального права, по следующим основаниям.

В соответствии со статьей 139 ГПК РФ по заявлению лиц, участвующих в деле, судья или суд может принять меры по обеспечению иска (часть 1).

Обеспечение иска допускается во всяком положении дела, если непринятие мер по обеспечению иска может затруднить или сделать невозможным исполнение решения суда (часть 2).

Согласно части 1 статьи 140 ГПК РФ мерами по обеспечению иска могут быть, в том числе: запрещение ответчику совершать определенные действия; запрещение другим лицам совершать определенные действия, касающиеся предмета спора, в том числе передавать имущество ответчику или выполнять по отношению к нему иные обязательства. В необходимых случаях судья или суд может принять иные меры по обеспечению иска, которые отвечают целям, указанным в статье 139 настоящего Кодекса.

В силу части 3 статьи 140 ГПК РФ меры по обеспечению иска должны быть соразмерны заявленному истцом требованию, то есть должны соответствовать заявленным требованиям, быть непосредственно связанными с предметом спора, необходимыми и достаточными для обеспечения исполнения судебного акта или предотвращения ущерба.

По смыслу вышеприведенных правовых норм обеспечение иска является совокупностью мер, гарантирующих реализацию решения суда в случае удовлетворения заявленных требований. Значение института обеспечительных мер заключается в том, что им защищаются права на тот случай, когда ответчик будет действовать недобросовестно, или, когда непринятие мер может повлечь невозможность исполнения судебного акта по не зависящим от ответчика причинам.

При решении вопроса о принятии мер по обеспечению иска, суд обязан оценивать разумность и обоснованность требования заявителя о применении обеспечительных мер; вероятность причинения заявителю значительного ущерба в случае непринятия обеспечительных мер; обеспечение баланса интересов заинтересованных сторон. При этом, суд должен исходить из того, что защита интересов одной стороны не может осуществляться за счет необоснованного ущемления прав и интересов другой стороны, а также третьих лиц.

Доказывание наличия обстоятельств, указанных в статье 139 ГПК РФ, возложено на заявителя, который должен обосновать причины обращения с заявлением об обеспечении иска конкретными обстоятельствами, подтверждающими необходимость принятия обеспечительных мер, и представить доказательства, подтверждающие доводы.

Принимая решение о принятии обеспечительных мер, судья пришел к выводу об обоснованности ходатайства представителя истца об обеспечении иска и необходимости в наложении запрета на производство сельскохозяйственных работ на земельном участке.

Вместе с тем, судья не учел отсутствие каких-либо доказательств того, что непринятие мер по обеспечению иска в виде запрета на производство сельскохозяйственных работ на земельном участке, может затруднить либо сделать невозможным исполнение решения суда по иску об устранении реестровой ошибки, а также доказательств, подтверждающих существование реальной или потенциальной угрозы неисполнения решения суда в отсутствие мер по его обеспечению, при том, что представитель истца, заявившая данное ходатайство, голословно ссылалась лишь на то, что спорный земельный участок находится в собственности ответчиков, и они могут распорядиться им до решения суда, что ни как не связано с осуществлением сельскохозяйственной деятельности на земельном участке.

Кроме того, судом оставлено без внимания то обстоятельство, что принятие мер по обеспечению иска в виде запрета на производство сельскохозяйственных работ на земельном участке сельскохозяйственного назначения представляет собой необоснованное вмешательство в хозяйственную деятельность ответчиков, прямо противоречит положениям земельного законодательства, возлагающим на землевладельцев обязанность использовать земельные участки по целевому назначению, а также может привести к утрате участком своих полезных свойств.

Обеспечительные меры в виде запрета на производство сельскохозяйственных работ на земельном участке никак не связаны с предметом спора, и, следовательно, не в состоянии обеспечить возможность исполнения решения суда, что противоречит требованиям статей 139 и 140 ГПК РФ.

При таких обстоятельствах, основания для удовлетворения заявления о применении обеспечительных мер в виде запрета  на производство сельскохозяйственных работ на земельном участке у суда отсутствовали (апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 26 мая 2022 года, дело № 33-5829/2022).

 

8. Предъявление в иске наряду с взысканием основного долга требований о взыскании процентов, неустойки по день фактического исполнения обязательства исключает бесспорность требований, поэтому такие требования не подлежат рассмотрению в порядке приказного производства.

ИП С. обратилась в суд с иском к Д. о взыскании задолженности по кредитному договору, в котором просила взыскать с ответчика невозвращенный основной долг – 31998 рублей, неоплаченные проценты за период с 08 октября 2015 года по 09 марта 2022 года – 68901 рублей, неустойку за период с 08 октября 2015 года по 09 марта 2022 года – 30000 рублей, проценты по ставке 33,40% на сумму основного долга за период с 10 марта 2022 года по дату фактического погашения задолженности, а также неустойку по ставке 0,5% на сумму основного долга за период с 10 марта 2022 года по дату фактического погашения задолженности.

Определением судьи Руднянского районного суда Волгоградской области от 14 апреля 2022 иск возвращен в связи с его подсудностью мировому судье.

Суд апелляционной инстанции отменил вышеуказанное определение как принятое с нарушением норм процессуального права по следующим основаниям.

Судья возвращает исковое заявление в случае, если заявленные требования подлежат рассмотрению в порядке приказного производства (пункт 1.1 части 1 статьи 135 ГПК РФ).

По общим правилам, установленным статьей 24 ГПК РФ, районными судами в качестве суда первой инстанции рассматриваются гражданские дела подведомственные судам, за исключением дел, предусмотренных статьями 23, 25, 26 и 27 настоящего Кодекса.

Категория гражданских дел, подсудных мировому судье определена в статье 23 ГПК РФ.

В частности, согласно пункту 1 части 1 статьи 23 ГПК РФ мировому судье подсудны дела о выдаче судебного приказа.

В силу части 1 статьи 121 ГПК РФ судебный приказ – судебное постановление, вынесенное судьёй единолично на основании заявления о взыскании денежных сумм или об истребовании движимого имущества от должника по требованиям, предусмотренным статьей 122 настоящего Кодекса, если размер денежных сумм, подлежащих взысканию, или стоимость движимого имущества, подлежащего истребованию, не превышает пятьсот тысяч рублей.

Возвращая иск ИП С., судья исходил из того, что сумма задолженности Д. по кредитному обязательству, заявленная истцом ко взысканию бесспорна, не превышает пятисот тысяч рублей и в силу положений статей  23, 121, 122 ГПК РФ подлежит разрешению мировым судьей взысканию в порядке приказного производства.

Суд апелляционной инстанции не согласился с подобными выводами судьи.

По смыслу вышеуказанных положений процессуального закона, а также пункта 3 части 3 статьи 125 ГПК РФ приказное производство осуществляется в случае, если заявленное требование бесспорно.

Именно бесспорность требований является основанием осуществления приказного производства.

Из содержания указанных правовых норм следует, что мировой судья при решении вопроса о выдаче судебного приказа должен установить бесспорность требования, поскольку бесспорность требований является основной предпосылкой осуществления приказного производства.

Согласно правовой позиции Пленума Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в пункте 3 постановления от 27 декабря 2016 года № 62 «О некоторых вопросах применения судами положений Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации о приказном производстве», требования, рассматриваемые в порядке приказного производства, должны быть бесспорными. Бесспорными являются требования, подтвержденные письменными доказательствами, достоверность которых не вызывает сомнений, а также признаваемые должником.

Кроме того, исходя из разъяснений, данных  в абзаце 2 пункта 5 вышеуказанного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, размер денежной суммы, указываемой в заявлении о выдаче судебного приказа, должен быть определен в твердой денежной сумме и не подлежит пересчету на дату выдачи судебного приказа, а также фактического исполнения денежного обязательства.

Вместе с тем, как следует из представленного материала, обращаясь в суд с иском, ИП С. просила взыскать с ответчика не только сумму основного долга по кредитного договору и процентов за пользование им, но и проценты и неустойку по день фактического исполнения обязательства, размер которых истцом не определен в связи невозможность установления при подаче иска даты исполнения ответчиком обязательства.

Учитывая данные обстоятельства, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о неопределенности на дату подачи ИП С. искового заявления общей суммы подлежащих взысканию с Д. процентов и неустойки и, как следствие, о необходимости их пересчета на дату исполнения обязательства.

При таких данных, у судьи не имелось правовых оснований для возврата иска в связи с необходимостью его рассмотрения в приказном производстве.

Учитывая изложенное, определение судьи было отменено, материал направлен в суд для разрешения вопроса о принятии иска к производству суда (апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 18 мая 2022 года, дело № 33-5593/2022).

 

Судебная коллегия

по гражданским делам